На этом мальчике, с его этим взглядом, который и ни в глаза, и ни сквозь, и ни в глубь, вы бы поняли, но я не могу объяснить, на нем, на этом мудрейшем из всех, сошлись все мои звезды и десятки (надеюсь не сотни) дорог. Вселенная кричала о чем-то, срывая голос, но я делала вдох через нос и кроме него больше не существовало ни людей, ни мира, ни этой вселенной, ни, кажется, и меня.
Моногамии нет, но если бы и была, то выглядела бы не иначе как это.
Вселенная кричала так долго, но я смотрела на нее тем ребенком, моргала и улыбалась. Ну что ты кричишь, ты сама дала мне его прямо в руки.
Я до сих пор вынимаю осколки, которые втыкаются в меня каждые выходные, мальчиком, который заставляет меня смеяться.
Интересно, что вселенная пыталась тогда сказать, и очень жаль, что сейчас она замолчала.

Все злятся, скрепят зубами, изливают душу в форме, больше похожую на агрессию, все полны ненависти, какой-то жалкой обиды и гнева. Все так бессильны перед самими собой. Но считают себя особенными, сильными и всепонимающими, воображая из себя тех, кому предначертан особенный путь, они давятся песком и с пеной у рта кроют кого-то матом. Эти же люди раздают советы о том, как справляться, лепечат что-то про принятие, про смирение и любовь.
Несчастные ничего не могут сказать о счастье.
И я не могу. Тоже.