Вдох. Девочка с приятной улыбкой на фотографии сейчас дрожащим голосом задает мне вопросы на которые мне совсем не хочется отвечать. Выдох. В моих глазах потемнело, это заставило присесть меня на бордюр возле курилки, к которой я не помню как сбежала два лестничных пролета 5 минут назад. Вдох. Сигарета почти выкурена за несколько серьезных затяжек. Но, как у Маяковского, сломанная дрожью рука, но не в рукав, а в карман за очередной никак не влезет. Выдох. Я думаю о ее голосе на том конце провода, такой приятный, женственный и мягкий, но в эту же секунду он переходит в плачь. Мне так жаль, милая. Я закуриваю еще одну, чтобы постараться сохранить хоть какое-нибудь самообладание. Вдох. Звучу как-то не убедительно, мы обе это слышим и понимаем, обе преисполнены сожалением и этой тупой болью где-то в области груди и солнечного сплетения, обе пытаемся перебрать числа календаря, стараясь не обращать внимания на флешбэки. Выдох. Меня немного тошнит, но это я еще не знаю, что в конечном итоге через пол часа я все таки приду в туалет, а пока психика решает, что смех побеждает боль и я смеюсь. Смеюсь ей в трубку, пока она там старается не быть такой тряпкой, ведь она по-любому не так представляла этот наш разговор. Вдох. Мне ее по-настоящему жаль, ведь она и вправду вроде бы ничего, как он и описывал, надеюсь она будет сильной, потому что как бы он не считал, но истинная сила все-таки не в прощении. Выдох. Тревожность внутри растет в геометрической прогрессии, шквал мыслей, злость, как лавина в 1951, сносит все на своем пути. Вдох. Она извиняется еще раз, но я уже не могу это слушать. Мы прощаемся. Я кладу трубку. Выдох. Вот бы никогда не вдыхать больше.