Собрать все клише о любви, о той, что с первого взгляда и в одну сторону, тонуть в человеке, пока в легких не останется воздуха или сигаретного дыма. Собрать все клише, о которых и подумать не мог, а если и мог, то только вскользь, в шутку и не всерьез. Искать изъяны, хотя бы один, искать, искать, искать и не смочь найти, дышать глубоко, чтобы наконец перестало темнеть в глазах. Быть пьяным, глушить эти импульсы во всем, что только попадается под руку, бежать от себя, ноги стирая в кровь. Обменять в пятницу вечером последние нервные клетки на порошок и, как бы сказать, совсем об этом не сожалеть. Искать ответ в чужих красивых чертах, руках, голосе, но так и не смочь понять. Из камня, что вместо сердца, все чувства постараться все разом выдолбить, но, очевидно, и с этим не справиться. Найти клин, но не найти сил, да и каким бы клин этот ни был, надо признать, того мальчика все равно им не вышибить.

"Этот мир на тебе не сошелся, этот город на тебе не сошелся, моя жизнь на тебе не сошлась тоже. "

В понедельник я целую его сонного и смешного, как в последний раз, обнимаю крепко, чтобы прочувствовать, говорю что-то неловкое про "держи в курсе" и ухожу.

Половину недели я укрываюсь страхами, окутываю себя неврозом, добавляю в свой чай тоску, вместо сахара. Мне хочется смыть с себя все два месяца, оттереть, вычистить из всех пор или, знаете, иногда даже снять вместе с кожей. Я злюсь на себя, на свою память, на свою слабость к нему и пятничной ночи. "Ты для меня журавль в небе, а я для тебя, ну, и так понятно, в принципе, кто". Захлебнуться в работе, как и в собственной рвоте выходит паршиво, а жаль. Собрать себя по кусочкам, по этим жалким частицам, которые почти в порошок, кажется невозможным, но я не сдаюсь и пытаюсь быть целостной. Я пытаюсь быть целостной. Как же смешно.

Где-то в четверг я чувствую как спадают оковы, как в мыслях нечаянно его становится меньше, как грудь начинает дышать без боли. Я с каждым вздохом возвращаю силы, веру в себя и надежду на будущее. Я внушаю как завороженная себе сама, что да похуй, да сколько еще таких. По правде- нисколько. Но главное объяснить, что мне на самом то деле неимоверно с ним повезло и за это стоит сказать спасибо.

Пятница щедро дарует мне лучи солнца и наполняет теплом. Я мысленно весь день перебираю свою телефонную книгу и гардероб, ну а вдруг. В груди что-то жжется, щемится и рвется наружу, сдерживать нету сил. Дома я принимаю душ, не ужинаю и окунаю себя с головой в пятничную летнюю ночь.
Земля уходит из под ног как только я вижу знакомый его силуэт. или профиль. или пальто. Я теряюсь, забываю дышать, мне хочется провалится. Кто бы мог подумать, что со мной такое может вообще случится? Странно спросить "ты как?", странно обнять, странно не придти сюда вместе, странно всю неделю внушать себе "не моё", но итог и так уже всем известен.

Всю субботу я пытаюсь изо всех сил надышаться, лежа в его в постели, отдать все, что осталось, выжать до капли, принести в жертву. Как же чертовски красив, нельзя насмотреться. Мне хорошо, я тону, оставьте меня в покое.

Воскресенье я выслушиваю все о тех, кого он когда-то раздел, о тех, которых любил, с кем хотел бы детей, о бывших, о будущих, обо всех. Я выслушиваю все о физике, нейробиологии, психологии, микологии и дизайне. Выслушиваю о жизни, о целях, о смелости и о себе. Зажмаю, затягиваю жгутом все, что кровоточит и не подаю ему вида.

В понедельник я целую его сонного и смешного, как в последний раз, обнимаю крепко, чтобы прочувствовать, говорю что-то неловкое про "держи в курсе" и ухожу.

Вчера я писала очередной текст с запинками. Очередной о тебе. Ты ни только льешься через край моих мыслей, ты теперь в каждой моей соц. сети. Я закрываю глаза и флешбэки хватают меня за горло, жадно душат, разливая тепло по телу. Хотелось бы мне сказать: "Не волнуйся, я ни посвящу тебе больше не строчки", но придется еще потерпеть. Прости.
Вчера я вновь писала текст о тебе, об одной ночи, о моем пульсе, смакуя воспоминания, все подробности, проживая момент в каждой строчке.
Так. Стоп. Достаточно.
Удалить.
Вчера я так и не написала текст о тебе, но зато я пишу сегодня.

На этом мальчике, с его этим взглядом, который и ни в глаза, и ни сквозь, и ни в глубь, вы бы поняли, но я не могу объяснить, на нем, на этом мудрейшем из всех, сошлись все мои звезды и десятки (надеюсь не сотни) дорог. Вселенная кричала о чем-то, срывая голос, но я делала вдох через нос и кроме него больше не существовало ни людей, ни мира, ни этой вселенной, ни, кажется, и меня.
Моногамии нет, но если бы и была, то выглядела бы не иначе как это.
Вселенная кричала так долго, но я смотрела на нее тем ребенком, моргала и улыбалась. Ну что ты кричишь, ты сама дала мне его прямо в руки.
Я до сих пор вынимаю осколки, которые втыкаются в меня каждые выходные, мальчиком, который заставляет меня смеяться.
Интересно, что вселенная пыталась тогда сказать, и очень жаль, что сейчас она замолчала.

Все злятся, скрепят зубами, изливают душу в форме, больше похожую на агрессию, все полны ненависти, какой-то жалкой обиды и гнева. Все так бессильны перед самими собой. Но считают себя особенными, сильными и всепонимающими, воображая из себя тех, кому предначертан особенный путь, они давятся песком и с пеной у рта кроют кого-то матом. Эти же люди раздают советы о том, как справляться, лепечат что-то про принятие, про смирение и любовь.
Несчастные ничего не могут сказать о счастье.
И я не могу. Тоже.

Кто ты, девочка в зеркале?
Я не знаю этого человека напротив. Что она делает? Кто она и что сейчас течет у нее вместо крови?
Она вроде бы никогда не хотела ничего усложнять, всегда легко отпускала, и особо не понимала ни этих мальчиков с щенячими глазами, ни кого-то из немалого круга своих знакомых, кто в омут с головой, ни трусливых, ни тех, кто вечно говорит, но бездействует.
Когда-то уверенная и смелая, сейчас пропускает все пять вспышек молнии, смотря, не моргая, в чужие глаза (богом ли созданы?). Опускается на самое дно, отталкивается кончиками пальцев, чтобы набрать воздуха, который условно пусть будет зваться"стабильность". Жизнь поделилась на работу и выходные, на какое-то мнимое "до" и не понятно из чего состоящее "после". Она привязала себя сотнями нитей к тому, кто уйдет может быть уже завтра. И что ты будешь делать, девчонка? Тонуть? Стремительно вниз, на дно? Куда уж тебе. Ты и так уже там.
Так ли ты все себе представляла? Нет? Но увы-увы.

"Пора признаться, что эта девочка в зеркале и есть ты."

Когда мои глаза с зрачками-блюдцами пытаются сфокусировать взгляд, а руки преисполнены нежности и путаются в твоих волосах, когда ты лежишь и дышишь мне в грудь, в бреду, в полусне, говоришь, что как рад, что я здесь, что скучал, что меня вроде как любишь, я улыбаюсь, или нет, вообще то смеюсь, от того, кстати, что знаю, да оба мы знаем, что это не так. Не скучал и не любишь, и даже не вспомнишь утром о том, что в момент этой слабости говорил, поднимешь брови, посмеешься и скажешь " оооой, похоже надо бросать". Похоже, милый, надо.

Надеюсь меня.

Мама, прости, я сворачиваю купюры в трубочки, уезжаю на другой конец города к мальчику, ой, или, простите, уже к мужчине, мальчики были раньше, я не ем сутками, иногда не выхожу на работу и всем говорю, что болею, я танцую сначала вместе с ним на танцполе, а потом у него дома одна голая на постели, иногда он жадно целует в шею, а меня выворачивает нутром, а когда возвращаюсь домой уставшая и худая, не всегда понимаю "что" и"как дальше то".
Пока ты сладко спишь дома, мама, твоя дочь влюбляется в лицедея.
А не зря ли ты так ее далеко отпустила?